– Рая, сегодня поедем в Алейск, надо зерно отвезти. Дед обещал рыбы наловить, да может, на станции чего выдадут, а то малые совсем исхудали, одни кости торчат. Жалко мне их. У детей ни игрушек, ни еды. Они в ботинках-то по очереди ходят. Не хотела я им такой судьбы, ой как не хотела.
– Мама, ты чего, все наладится. Сегодня, может, на станции паек получим, за кандыком сходим, похлебки из него вкусной сварим. Ты потерпи.
За большим деревянным столом собралась вся семья Комаровых, не хватает только отца. Сидят глазками хлопают да губы сухие облизывают. Четырехлетний Жорка больше всех егозит на месте, то в одну тарелку посмотрит, то в другую. Вдруг еда уже появилась? Ставлю на стол я картошку вареную, так они ее разорвать готовы. «Рай, а Рай, а больше нет?” – умоляющее спрашивают сестры, надеясь, что сейчас достану еще пару кастрюль с чем-нибудь вкусным. “Нет больше, но мы сегодня с мамкой товар отвезем на станцию, еды, наверное, получим. Пойдете со мной вечером за кандыком?» И все сразу повеселели, во взгляде появилась надежда.
И вот мы уже на станции. Я тащу мешок весом килограммов 70, мой организм привык к таким нагрузкам, и он уже не замечает боли в спине, руках. Он преодолевает себя. С мешка десятого сбиваюсь со счету и надеюсь не упасть в обморок от усталости и голода. Смотрю на мать и вижу, что еще пара таких нош - и мои сестры с братьями останутся сиротами. Беру у нее сумки и заношу их в склад на второй этаж. Очередная работа закончена. Всем селянам дают по 500 граммов ржаной муки и по 2 килограмма картофеля. Двух женщин увезли в больницу. После каждого дня нас остается все меньше, мы не знаем, переживем ли следующие трудовые часы.
Не успели закончить работу в зернохранилище, как уже едем на старом тракторе СХТ3-НАТИ, или ласково «натик», в коровник. «Сегодня надо его почистить», – отдает приказ начальство. Нам выдали пару поломанных лопат и отправили выгребать навоз. К тому моменту мамка совсем выбилась из сил, и я решила отправить ее домой. Она долго отнекивалась, но понимала, что силы на исходе. Собирая старое сено и скидывая все в машину, я думала о том, как бы еще еды принести в дом. Радовала одна мысль: сегодня вечером на столе будет рыба, а это редкое удовольствие в военные годы. Вот малые обрадуются.
Вместе с соседскими девчонками я подхожу к дому и не слышу ни единого звука из-за забора. «Странно, – говорит Танька Колесникова. – У вас обычно шумно так, что в начале улицы слышно, а тут молчок».
В доме все сидят по углам, никто не разговаривает, мамка стоит, склонив голову над конвертом, и тихо-тихо плачет. «Что случилось?» – недоумеваю я. Молчит. Беру из ее холодных рук треугольный письмо-похоронку: «В боях в Карелии погиб рядовой Комаров Максим Степанович». Смотрю на мать и вижу, что она сломалась, все это время держалась из последних сил, но сейчас все. Я прижимаю ее к себе и ощущаю холод и пустоту. Теперь мамка одна. Одна.
Наше время
Прошло много лет. Раиса создала свою семью, у нее семеро правнуков, а она до сих пор никак не может забыть те мучительные годы: «Мать ждала отца и после окончания войны. Она верила: если он пропал без вести, значит, жив.
В 1943 году ее мама сильно заболела, и в семье начался страшный голод. Девушка заменила детям отца и мать: «Помню, мы с ними в горы овец гоняли, лишь бы прокормиться, зимой за телятами ухаживали, зерно разгружали. Тогда умер Жорка – самый младший. Не дожил до победы несколько месяцев».
Раиса Максимовна даже теперь ко всем продуктам относится бережно, все крошки, оставшиеся после хлеба, съест, еду никогда в тарелке не оставит.
Справка:
Раиса Максимовна Комарова родилась 4 декабря 1924 года. В годы войны ей было 16-20 лет. За работу в тылу получила медаль “За доблестный труд”.
Валерия Филатова, 6 класс, лицей №73, г. Барнаул. Газета «Сами»